Неточные совпадения
— Об этом мы неизвестны, — отвечали глуповцы, — думаем, что
много всего должно быть, однако допытываться боимся: как бы кто не
увидал да начальству не пересказал!
— Мне нужно, чтоб я не встречал здесь этого человека и чтобы вы вели себя так, чтобы ни свет, ни прислуга не могли обвинить вас… чтобы вы не
видали его. Кажется, это не
много. И за это вы будете пользоваться правами честной жены, не исполняя ее обязанностей. Вот всё, что я имею сказать вам. Теперь мне время ехать. Я не обедаю дома.
Для чего она сказала это, чего она за секунду не думала, она никак бы не могла объяснить. Она сказала это по тому только соображению, что, так как Вронского не будет, то ей надо обеспечить свою свободу и попытаться как-нибудь
увидать его. Но почему она именно сказала про старую фрейлину Вреде, к которой ей нужно было, как и ко
многим другим, она не умела бы объяснить, а вместе с тем, как потом оказалось, она, придумывая самые хитрые средства для свидания с Вронским, не могла придумать ничего лучшего.
Он сделался бледен как полотно, схватил стакан, налил и подал ей. Я закрыл глаза руками и стал читать молитву, не помню какую… Да, батюшка,
видал я
много, как люди умирают в гошпиталях и на поле сражения, только это все не то, совсем не то!.. Еще, признаться, меня вот что печалит: она перед смертью ни разу не вспомнила обо мне; а кажется, я ее любил как отец… ну, да Бог ее простит!.. И вправду молвить: что ж я такое, чтоб обо мне вспоминать перед смертью?
— Вот в рассуждении того теперь идет речь, панове добродийство, — да вы, может быть, и сами лучше это знаете, — что
многие запорожцы позадолжались в шинки жидам и своим братьям столько, что ни один черт теперь и веры неймет. Потом опять в рассуждении того пойдет речь, что есть
много таких хлопцев, которые еще и в глаза не
видали, что такое война, тогда как молодому человеку, — и сами знаете, панове, — без войны не можно пробыть. Какой и запорожец из него, если он еще ни разу не бил бусурмена?
Но,
увидав на площадке
много народу, она ободрилась и отворила совсем.
— То-то и есть, что никто не
видал, — отвечал Разумихин с досадой, — то-то и скверно; даже Кох с Пестряковым их не заметили, когда наверх проходили, хотя их свидетельство и не очень
много бы теперь значило. «Видели, говорят, что квартира отпертая, что в ней, должно быть, работали, но, проходя, внимания не обратили и не помним точно, были ли там в ту минуту работники, или нет».
Не замечая никого во дворе, он прошагнул в ворота и как раз
увидал, сейчас же близ ворот, прилаженный у забора желоб (как и часто устраивается в таких домах, где
много фабричных, артельных, извозчиков и проч.), а над желобом, тут же на заборе, надписана была мелом всегдашняя в таких случаях острота: «Сдесь становитца воз прещено».
И осталась она после него с тремя малолетними детьми в уезде далеком и зверском, где и я тогда находился, и осталась в такой нищете безнадежной, что я хотя и
много видал приключений различных, но даже и описать не в состоянии.
Я у вашего дедушки в бригаде служил, — обратился он опять к Аркадию, — да-с, да-с;
много я на своем веку
видал видов.
В Петербурге Самгин видел так
много страшного, что все, что
увидал он теперь, не очень испугало.
— Нечего слушать-то, я слушал
много, натерпелся от тебя горя-то! Бог видит, сколько обид перенес… Чай, в Саксонии-то отец его и хлеба-то не
видал, а сюда нос поднимать приехал.
Видал я их в Петербурге: это те хваты, что в каких-то фантастических костюмах собираются по вечерам лежать на диванах, курят трубки, несут чепуху, читают стихи и пьют
много водки, а потом объявляют, что они артисты.
Я вдруг и неожиданно
увидал, что он уж давно знает, кто я такой, и, может быть, очень
многое еще знает. Не понимаю только, зачем я вдруг покраснел и глупейшим образом смотрел, не отводя от него глаз. Он видимо торжествовал, он весело смотрел на меня, точно в чем-то хитрейшим образом поймал и уличил меня.
— Давно. Я его никогда не
видала, но в жизни моей он тоже играл роль. Мне
много передавал о нем в свое время тот человек, которого я боюсь. Вы знаете — какой человек.
Зверей, говорят,
много, но мы, кроме бурундучков и белок, других не
видали.
Я видел наконец японских дам: те же юбки, как и у мужчин, закрывающие горло кофты, только не бритая голова, и у тех, которые попорядочнее, сзади булавка поддерживает косу. Все они смуглянки, и куда нехороши собой! Говорят, они нескромно ведут себя — не знаю, не
видал и не хочу чернить репутации японских женщин. Их нынче
много ездит около фрегата: все некрасивые, чернозубые; большею частью смотрят смело и смеются; а те из них, которые получше собой и понаряднее одеты, прикрываются веером.
Где же Нагасаки? Города еще не
видать. А! вот и Нагасаки. Отчего ж не Нангасаки? оттого, что настоящее название — Нагасаки, а буква н прибавляется так, для шика, так же как и другие буквы к некоторым словам. «Нагасаки — единственный порт, куда позволено входить одним только голландцам», — сказано в географиях, и куда, надо бы прибавить давно, прочие ходят без позволения. Следовательно, привилегия ни в коем случае не на стороне голландцев во
многих отношениях.
Кроме черных и малайцев встречается
много коричневых лиц весьма подозрительного свойства, напоминающих не то голландцев, не то французов или англичан: это помесь этих народов с африканками. Собственно же коренных и известнейших племен: кафрского, готтентотского и бушменского, особенно последнего, в Капштате не
видать, кроме готтентотов — слуг и кучеров. Они упрямо удаляются в свои дикие убежища, чуждаясь цивилизации и оседлой жизни.
«Мы приехали из-за
многих сотен, — начал он мямлить, — а вы из-за
многих тысяч миль; мы никогда друг друга не
видали, были так далеки между собою, а вот теперь познакомились, сидим, беседуем, обедаем вместе.
Из плодов видели фиги, кокосы,
много апельсинных деревьев, но без апельсинов, цветов вовсе почти не
видать; мало и насекомых, все по случаю зимы.
Природа — нежная артистка здесь.
Много любви потратила она на этот, может быть самый роскошный, уголок мира. Местами даже казалось слишком убрано, слишком сладко. Мало поэтического беспорядка, нет небрежности в творчестве, не
видать минут забвения, усталости в творческой руке, нет отступлений, в которых часто больше красоты, нежели в целом плане создания.
Хотя наш плавучий мир довольно велик, средств незаметно проводить время было у нас
много, но все плавать да плавать! Сорок дней с лишком не
видали мы берега. Самые бывалые и терпеливые из нас с гримасой смотрели на море, думая про себя: скоро ли что-нибудь другое? Друг на друга почти не глядели, перестали заниматься, читать. Всякий знал, что подадут к обеду, в котором часу тот или другой ляжет спать, даже нехотя заметишь, у кого сапог разорвался или панталоны выпачкались в смоле.
О дичи я не спрашивал, водится ли она, потому что не проходило ста шагов, чтоб из-под ног лошадей не выскочил то глухарь, то рябчик. Последние летали стаями по деревьям. На озерах, в двадцати саженях, плескались утки. «А есть звери здесь?» — спросил я. «Никак нет-с, не слыхать: ушканов только
много, да вот бурундучки еще». — «А медведи, волки?..» — «И не
видать совсем».
Красивых лиц я почти не
видал, а оригинальных
много, большая часть, почти все.
12-го апреля, кучами возят провизию. Сегодня пригласили Ойе-Саброски и переводчиков обедать, но они вместо двух часов приехали в пять. Я не
видал их; говорят, ели
много. Ойе ел мясо в первый раз в жизни и в первый же раз, видя горчицу, вдруг, прежде нежели могли предупредить его, съел ее целую ложку: у него покраснел лоб и выступили слезы. Губернатору послали четырнадцать аршин сукна, медный самовар и бочонок солонины, вместо его подарка. Послезавтра хотят сниматься с якоря, идти к берегам Сибири.
Хотя Нехлюдов хорошо знал и
много paз и за обедом
видал старого Корчагина, нынче как-то особенно неприятно поразило его это красное лицо с чувственными смакующими губами над заложенной за жилет салфеткой и жирная шея, главное — вся эта упитанная генеральская фигура. Нехлюдов невольно вспомнил то, что знал о жестокости этого человека, который, Бог знает для чего, — так как он был богат и знатен, и ему не нужно было выслуживаться, — сек и даже вешал людей, когда был начальником края.
Нехлюдов переводил слова англичанина и смотрителя, не вникая в смысл их, совершенно неожиданно для себя смущенный предстоящим свиданием. Когда среди фразы, переводимой им англичанину, он услыхал приближающиеся шаги, и дверь конторы отворилась, и, как это было
много раз, вошел надзиратель и за ним повязанная платком, в арестантской кофте Катюша, он,
увидав ее, испытал тяжелое чувство.
— Нет, я сам не
видал, а слышал
много.
Этот вопрос о пакете Фетюкович со своей стороны тоже предлагал всем, кого мог об этом спросить из свидетелей, с такою же настойчивостью, как и прокурор свой вопрос о разделе имения, и ото всех тоже получал лишь один ответ, что пакета никто не
видал, хотя очень
многие о нем слышали.
И в Ромён ходил, и в Синбирск — славный град, и в самую Москву — золотые маковки; ходил на Оку-кормилицу, и на Цну-голубку, и на Волгу-матушку, и
много людей
видал, добрых хрестьян, и в городах побывал честных…
В комнату набралось
много новых лиц; но Дикого-Барина я в ней не
видал.
В течение рассказа Чертопханов сидел лицом к окну и курил трубку из длинного чубука; а Перфишка стоял на пороге двери, заложив руки за спину и, почтительно взирая на затылок своего господина, слушал повесть о том, как после
многих тщетных попыток и разъездов Пантелей Еремеич наконец попал в Ромны на ярмарку, уже один, без жида Лейбы, который, по слабости характера, не вытерпел и бежал от него; как на пятый день, уже собираясь уехать, он в последний раз пошел по рядам телег и вдруг
увидал, между тремя другими лошадьми, привязанного к хребтуку, —
увидал Малек-Аделя!
Много видал он на своем веку, пережил не один десяток мелких дворян, заезжавших к нему за «очищенным», знает все, что делается на сто верст кругом, и никогда не пробалтывается, не показывает даже виду, что ему и то известно, чего не подозревает самый проницательный становой.
И не за тем описывается
много так подробно один экземпляр этой редкой породы, чтобы научить тебя, проницательный читатель, приличному (неизвестному тебе) обращению с людьми этой породы: тебе ни одного такого человека не
видать; твои глаза, проницательный читатель, не так устроены, чтобы видеть таких людей; для тебя они невидимы; их видят только честные и смелые глаза; а для того тебе служит описание такого человека, чтобы ты хоть понаслышке знал какие люди есть на свете.
Он резко отвечал, что в такие вздоры не верит, что слишком хорошо знает жизнь, что
видал слишком
много примеров безрассудства людей, чтобы полагаться на их рассудок; а тем смешнее полагаться на рассудок 17–летней девочки.
— Мне иногда бывает страшно и до того тяжело, что я боюсь потерять голову… слишком
много хорошего. Я помню, когда изгнанником я возвращался из Америки в Ниццу — когда я опять
увидал родительский дом, нашел свою семью, родных, знакомые места, знакомых людей — я был удручен счастьем… Вы знаете, — прибавил он, обращаясь ко мне, — что и что было потом, какой ряд бедствий. Прием народа английского превзошел мои ожидания… Что же дальше? Что впереди?
—
Много у меня князей было. Одну съезжую ежели сосчитать, так иной звезд на небе столько не
видал, сколько спина моя лозанов приняла!
Все было видно, и даже можно было заметить, как вихрем пронесся мимо их, сидя в горшке, колдун; как звезды, собравшись в кучу, играли в жмурки; как клубился в стороне облаком целый рой духов; как плясавший при месяце черт снял шапку,
увидавши кузнеца, скачущего верхом; как летела возвращавшаяся назад метла, на которой, видно, только что съездила куда нужно ведьма…
много еще дряни встречали они.
Здесь они встречались с антрепренерами, с товарищами по сцене, могли получить контрамарку в театр и
повидать воочию своих драматургов: Островского, Чаева, Потехина, Юрьева, а также
многих других писателей, которых знали только по произведениям, и встретить знаменитых столичных актеров: Самарина, Шумского, Садовского, Ленского, Музиля, Горбунова, Киреева.
— И знаешь, что я тебе скажу: когда человек
повидает все то, что я видел, и поговорит с умными людьми, то… Ну, одним словом, человек
многому перестает верить так слепо, как прежде…
—
Много их… На всех и жалости не хватит. Сама не маленькая. Что это Галактиона не
видать?
— Не дам, ничего не дам, сынок… Жалеючи тебя, не дам. Ох, грехи от денег-то, и от своих и от чужих! Будешь богатый, так и себя-то забудешь, Галактион.
Видал я всяких человеков… ох,
много видал! Пожалуй, и смотреть больше ничего не осталось.
Он
многое очень глубоко понял и прозрел,
увидал духовную подпочву явлений, которые на поверхности представлялись лишь социальными.
Мне не случалось видеть их пролетными стаями, что, без сомнения, бывает и что
многие охотники
видали.
В моих записках отмечено, что иногда сивок бывало очень мало, а иногда очень
много; были года, в которые я слышал только их писк и видел их стаи, кружившиеся под небесами, как темное облако, но не
видал их опускающихся на землю; в 1811 году сивки не прилетали совсем.
Перепелки точно бывают так жирны осенью, что с трудом могут подняться, и
многих брал я руками из-под ястреба; свежий жир таких перепелок, употребленных немедленно в пищу, точно производит ломоту в теле человеческом; я испытал это на себе и
видал на других, но дело в том, что это были перепелки обыкновенные, только необыкновенно жирные.
Прошло две недели — и я под венцом
С Сергеем Волконским стояла,
Не
много я знала его женихом,
Не
много и мужем узнала, —
Так мало мы жили под кровлей одной,
Так редко друг друга
видали!
Поправилось скоро здоровье мое,
Приятельниц я
повидала,
Нашла я сестру, — расспросила ее
И горького
много узнала!
Я никогда не
видал Рогожина прежде, но слышал о нем очень
многое.